Ксения Степаненко — финалист Конкурса СОЛь-2018. Она прошла обучение на программе Ashoka Visionary Program, и уже второй год принимает участие в жюри СОЛЬ Аламни, работает с проектами конкурсантов. Центр СОЛь поговорил с ней о прошлом и настоящем.
— Ксения, что участие в Конкурсе СОЛь дало вам как предпринимателю и как человеку, как лидеру?
— Как мне кажется, само участие в конкурсе дало мне не меньше опыта, чем последующая учеба на программе для социальных предпринимателей Ashoka Visionary Program. Это была возможность посмотреть под другим углом на то, что ты делаешь. В ходе конкурса я прошла интервью с Любовью Королевой и Жюльнар Асфари, и это стало значительным событием в моей жизни. Это было не просто интервью, не оценка, а очень глубокий разговор, после которого появилось понимание, что можно сделать с проектом, куда его развернуть, на что обратить внимание — о чем я вообще никогда не думала.
Поэтому всем, кто только планирует участвовать в Конкурсе СОЛь, я всегда говорю одно и то же: большая ценность в конкурсе — это общение. В обычной жизни у человека, который занимается социальным проектом, редко выпадает возможность пообщаться с такими собеседниками, которые не просто слушают или дают советы, но смотрят на суть то, что ты делаешь, зачем ты это делаешь, и говорят — как это можно делать бережно по отношению к себе и к окружающему миру.
Это большая ценность. После того, как я прошла интервью, я критически посмотрела на свой проект «Город для жизни» и он перестал существовать в том формате, в котором был (сегодня он трансформировался в проект «Экодзен в большом городе»). После разбора интервью стало понятно, проект выполнил свои задачи и пришел к логическому концу на этой фазе. И в этом нет ничего плохого!
Для меня это было очень сложной задачей и большим вызовом принять тот факт, что необязательно всю жизнь заниматься только одной историей. Этих историй может быть много, они могут переходить из одной в другую. Мне это стало понятно во время той нашей беседы. Я применила к старому проекту систему измерения оценки социального воздействия, которое мы до этого делали, но не системно — и тогда стало понятно, что этап пройден. Нужно просто делать что-то другое, искать новое, свое.
— Какими были ваши дальнейшие шаги?
— Потом было обучение на программе Ashoka Visionary Program и у меня появилась возможность погрузиться в новые методы и механизмы, появилось большое количество разных идей (что-то уже воплощаю, что-то только разрабатываю: например, доступный и свободный инструмент, который бы позволял проводить раннюю диагностику послеродовой депрессии и просто депрессии, связанной с физической и эмоциональной нагрузкой материнства) ).
Я думаю, что время и силы на это появятся. В активной фазе сейчас: проект «Экодзен». Который уже тоже успел пройти ряд трансформаций. Сейчас он работает в онлайн-пространстве и больше связан с просветительской деятельностью в области устойчивого развития, прикладными инструментами и механизмами для каждого человека, будь он просто житель города или работник компании, активист или сотрудник городской администрации. Мы рассказываем, как любой человек может участвовать в реализации Целей устойчивого развития через простые действия. Я провожу лекции, работаю с детьми, разрабатываю разные образовательные игры, экологический алфавит, планируем сочинить детские экологические истории — чтобы в легком формате погружать детей в эту тему.
Так как все-таки моя основная специализация — это управление проектами, то я решила поделиться своим опытом и составить прикладной справочник для тех, кто хочет делать экологические проекты. Красная линия этой работы: основные вопросы, которые ты себе должен задать прежде, чем начать разрабатывать любую идею. Но и главное: мне хочется показать, что экологические проекты — это не только субботники, раздельный сбор и переработка отходов. И новые игроки могут не конкурировать со «старыми», а дополнять и развивать систему, чтобы мы могли жить в по-настоящему чистом и счастливом мире.
— В чем вы видите рост — как лидера, так и проекта? Мы всегда любим задавать вопрос: что изменилось?
— В личном плане мне кажется, что я перешла из разряда «девочки-отличницы» не то, чтобы к мудрости, но наработала умение наблюдать, что происходит. Иногда не нужно бросаться решать проблему в следующую секунду после ее возникновения. Бежать за результатом — значит не понимать, что часть из них — долгосрочные, многие из них сразу нельзя не то, что увидеть, но иногда и предположить, что они все-таки появятся. Чему-то нужно дать время, чему-то нужно дать пространство, чтобы идея реализовалась. Иногда нужно просто подождать, сделать то, что ты можешь, и то, что ты должен, и посмотреть.
А до этого я была «человек-цель»: я как танк, не взвешивала ресурсы (в первую очередь свои), просто шла вперед. До конкурса и «Ашоки» проектирование для меня было достаточно тяжелым — такой вечный бой за проектирование. Сейчас это больше игра и удовольствие. Системный подход, который участники получают в том числе на образовательной программе конкурса, как раз дает эту возможность. Когда совокупность срабатывает, шестеренки начинают двигаться, всё начинает работать, отдельное удовольствие — наблюдать этот эффект.
— То есть в целом можно сказать, что у образования, которое получают финалисты конкурса, есть не только прямой непосредственный эффект, но еще и отложенный, который срабатывает через какое то время?
— Однозначно! Ты просто по-другому начинаешь смотреть на проект. Ты понимаешь, каким образом всё выстраивается. А сейчас я вижу красоту системного переплетения и как один проект может быть связан с другим. И в принципе, как все в мире связано.
После обучения на программе прошло уже 5 лет, а я иногда возвращаюсь к ее материалам и до сих пор меня иногда настигает момент: «Ага, так вот, что это было!».
— Раньше вы выступали в роли участника конкурса, а сейчас — в роли организатора, человека, который работает с проектами. Есть ли разница?
— Обе роли интересны. Уровень стресса примерно одинаков. Но сейчас я чувствую высокую ответственность за решения, которые принимаю, потому что понимаю, что человек оказался на конкурсе не просто так, что ему нужно, что у него есть определенная задача. Люди, которые приходят на конкурс, находятся в некоторой кризисной точке — в моменте переосмысления. Они хотят знать — что дальше? Что делать? Это люди, которые уперлись в свой некий потолок (не потолок возможностей, а потолок движения к себе). Им нужно понять, куда и как отойти, как посмотреть на перспективу, как увидеть, что на самом деле путей очень много, и следующий потолок будет очень далеко, и туда можно двигаться. Поэтому я бы сказала, что, конечно, сложнее быть в жюри. Для меня это очень большая ответственность.
— Ксения, что участие в Конкурсе СОЛь дало вам как предпринимателю и как человеку, как лидеру?
— Как мне кажется, само участие в конкурсе дало мне не меньше опыта, чем последующая учеба на программе для социальных предпринимателей Ashoka Visionary Program. Это была возможность посмотреть под другим углом на то, что ты делаешь. В ходе конкурса я прошла интервью с Любовью Королевой и Жюльнар Асфари, и это стало значительным событием в моей жизни. Это было не просто интервью, не оценка, а очень глубокий разговор, после которого появилось понимание, что можно сделать с проектом, куда его развернуть, на что обратить внимание — о чем я вообще никогда не думала.
Поэтому всем, кто только планирует участвовать в Конкурсе СОЛь, я всегда говорю одно и то же: большая ценность в конкурсе — это общение. В обычной жизни у человека, который занимается социальным проектом, редко выпадает возможность пообщаться с такими собеседниками, которые не просто слушают или дают советы, но смотрят на суть то, что ты делаешь, зачем ты это делаешь, и говорят — как это можно делать бережно по отношению к себе и к окружающему миру.
Это большая ценность. После того, как я прошла интервью, я критически посмотрела на свой проект «Город для жизни» и он перестал существовать в том формате, в котором был (сегодня он трансформировался в проект «Экодзен в большом городе»). После разбора интервью стало понятно, проект выполнил свои задачи и пришел к логическому концу на этой фазе. И в этом нет ничего плохого!
Для меня это было очень сложной задачей и большим вызовом принять тот факт, что необязательно всю жизнь заниматься только одной историей. Этих историй может быть много, они могут переходить из одной в другую. Мне это стало понятно во время той нашей беседы. Я применила к старому проекту систему измерения оценки социального воздействия, которое мы до этого делали, но не системно — и тогда стало понятно, что этап пройден. Нужно просто делать что-то другое, искать новое, свое.
— Какими были ваши дальнейшие шаги?
— Потом было обучение на программе Ashoka Visionary Program и у меня появилась возможность погрузиться в новые методы и механизмы, появилось большое количество разных идей (что-то уже воплощаю, что-то только разрабатываю: например, доступный и свободный инструмент, который бы позволял проводить раннюю диагностику послеродовой депрессии и просто депрессии, связанной с физической и эмоциональной нагрузкой материнства) ).
Я думаю, что время и силы на это появятся. В активной фазе сейчас: проект «Экодзен». Который уже тоже успел пройти ряд трансформаций. Сейчас он работает в онлайн-пространстве и больше связан с просветительской деятельностью в области устойчивого развития, прикладными инструментами и механизмами для каждого человека, будь он просто житель города или работник компании, активист или сотрудник городской администрации. Мы рассказываем, как любой человек может участвовать в реализации Целей устойчивого развития через простые действия. Я провожу лекции, работаю с детьми, разрабатываю разные образовательные игры, экологический алфавит, планируем сочинить детские экологические истории — чтобы в легком формате погружать детей в эту тему.
Так как все-таки моя основная специализация — это управление проектами, то я решила поделиться своим опытом и составить прикладной справочник для тех, кто хочет делать экологические проекты. Красная линия этой работы: основные вопросы, которые ты себе должен задать прежде, чем начать разрабатывать любую идею. Но и главное: мне хочется показать, что экологические проекты — это не только субботники, раздельный сбор и переработка отходов. И новые игроки могут не конкурировать со «старыми», а дополнять и развивать систему, чтобы мы могли жить в по-настоящему чистом и счастливом мире.
— В чем вы видите рост — как лидера, так и проекта? Мы всегда любим задавать вопрос: что изменилось?
— В личном плане мне кажется, что я перешла из разряда «девочки-отличницы» не то, чтобы к мудрости, но наработала умение наблюдать, что происходит. Иногда не нужно бросаться решать проблему в следующую секунду после ее возникновения. Бежать за результатом — значит не понимать, что часть из них — долгосрочные, многие из них сразу нельзя не то, что увидеть, но иногда и предположить, что они все-таки появятся. Чему-то нужно дать время, чему-то нужно дать пространство, чтобы идея реализовалась. Иногда нужно просто подождать, сделать то, что ты можешь, и то, что ты должен, и посмотреть.
А до этого я была «человек-цель»: я как танк, не взвешивала ресурсы (в первую очередь свои), просто шла вперед. До конкурса и «Ашоки» проектирование для меня было достаточно тяжелым — такой вечный бой за проектирование. Сейчас это больше игра и удовольствие. Системный подход, который участники получают в том числе на образовательной программе конкурса, как раз дает эту возможность. Когда совокупность срабатывает, шестеренки начинают двигаться, всё начинает работать, отдельное удовольствие — наблюдать этот эффект.
— То есть в целом можно сказать, что у образования, которое получают финалисты конкурса, есть не только прямой непосредственный эффект, но еще и отложенный, который срабатывает через какое то время?
— Однозначно! Ты просто по-другому начинаешь смотреть на проект. Ты понимаешь, каким образом всё выстраивается. А сейчас я вижу красоту системного переплетения и как один проект может быть связан с другим. И в принципе, как все в мире связано.
После обучения на программе прошло уже 5 лет, а я иногда возвращаюсь к ее материалам и до сих пор меня иногда настигает момент: «Ага, так вот, что это было!».
— Раньше вы выступали в роли участника конкурса, а сейчас — в роли организатора, человека, который работает с проектами. Есть ли разница?
— Обе роли интересны. Уровень стресса примерно одинаков. Но сейчас я чувствую высокую ответственность за решения, которые принимаю, потому что понимаю, что человек оказался на конкурсе не просто так, что ему нужно, что у него есть определенная задача. Люди, которые приходят на конкурс, находятся в некоторой кризисной точке — в моменте переосмысления. Они хотят знать — что дальше? Что делать? Это люди, которые уперлись в свой некий потолок (не потолок возможностей, а потолок движения к себе). Им нужно понять, куда и как отойти, как посмотреть на перспективу, как увидеть, что на самом деле путей очень много, и следующий потолок будет очень далеко, и туда можно двигаться. Поэтому я бы сказала, что, конечно, сложнее быть в жюри. Для меня это очень большая ответственность.